Форум » » День Победы без «героя» Бандеры » Ответить
День Победы без «героя» Бандеры
С.Кузнецов@Фристайл: День Победы без «героя» Бандеры Алексей ПОПОВ Незадолго до 65-летия Победы суд лишил звания Героя Украины Степана Бандеру и Романа Шухевича. Поэтому президенту Януковичу не придется отменять соответствующие указы своего предшественника. Вердикт суда — лучший выход Такая дегероизация представляется более правильной, поскольку только полное прохождение судебных процедур может в демократическом государстве поставить точку в подобном вопросе. В противном случае эти геройские звезды превратятся в своего рода переходящий приз: на всех президентских выборах будет стоять вопрос, что же с ними делать. Разумеется, настоящую точку суд сможет поставить только при условии, если судебная система страны станет реально независимой. Иначе с каждым новым президентом будут выявляться «вновь открывшиеся обстоятельства», позволяющие отменять прежние вердикты. Но, разумеется, формальная дегероизация Бандеры и Шухевича не прекратит споров по поводу их роли в истории. Казалось бы, справедливых слов написано и сказано уже очень много, однако героизаторы привлекают все новые и новые аргументы, пользуясь неосведомленностью общества во многих аспектах истории Второй мировой войны и национально-освободительных движений. Поэтому требуется снова и снова вносить ясность. ОУН-УПА и правые партизаны-антифашисты Хорошо известно, что в годы Второй мировой существовало и некоммунистическое движение Сопротивления. Но в Западной Европе оно действовало в координации с коммунистическим и не имело с ним заметных конфликтов. Иначе обстояло дело в Польше, Югославии, Греции и Албании. В последних трех странах в итоге дело дошло до военного сотрудничества правого Сопротивления с оккупантами для борьбы с более сильными и многочисленными левыми партизанами. Особенно сильно это проявилось у сербских четников и албанского Балли Комбетар, в меньшей степени — у греческого ЭДЕС. Однако ни в одном из этих движений на ведущих позициях не стояли люди, которые ранее носили немецкую форму, как Шухевич, Лебидь, Гриньох*. И такое отличие понятно: если для всех этих организаций на Балканах изначальной целью было восстановление независимости страны, то для ОУН — создание протектората под покровительством нацистской Германии с формальными атрибутами независимого государства. __________________________________________________ * Мыкола Лебидь — в 1939—1940 гг. комендант разведшколы абвера в Закопане; создатель службы безопасности ОУН; в 1941—1943-м — глава ОУН(б) на западноукраинских землях; в 1944 г. — глава внешнеполитической службы УГВР (Українська головна визвольна рада). Иван Гриньох — капеллан батальона «Нахтигаль» в 1941 г., вице-президент УГВР в 1944-м. По словам симпатизирующего Бандере американского историка украинско-еврейского происхождения Александра Мотыля, проблема заключалась в том, что бандеровцы хотели быть союзниками Германии, а нацисты хотели, чтобы они были коллаборантами. Впрочем, на деле это граница искусственная, пролегающая в основном по линии атрибутики, но не реального суверенитета. Правомерно называть союзниками Гитлера Италию, Венгрию, Румынию и другие государства, где союзные Германии режимы установились без немецкой оккупации. Когда же речь идет о режимах, принесенных на германских штыках, тем более о марионеточных государствах, созданных нацистами в порядке перекройки карты Европы, то правомерно говорить не о союзниках, а о титулованных коллаборантах. Ведь режимы Квислинга в Норвегии, Павелича в Хорватии, Недича в Сербии традиционно называют именно коллаборационистскими, хотя речь идет о государствах, которые Германия формально признавала. Ни четники, ни ЭДЕС не боролись за статус союзника Германии, а Бандера и его соратники боролись — вот главное отличие. Точнее, не боролись, а упрашивали предоставить им такой статус. Это подчеркивает и такой историк, как Марк Солонин, которого никак нельзя отнести к приверженцам советских трактовок Второй мировой. Вот как он сказал недавно на «Эхе Москвы» о письмах Бандеры германскому руководству, датированных летом 1941 г.: «Эти бумаги написаны так, как пишется учебный материал, когда надо, чтобы ребенок выучил спряжение глагола. 14 августа они написали очередное послание немцам, которое все было упражнением на тему спряжения глагола «сотрудничать». В каждом абзаце три раза было сказано: «мы всегда сотрудничали с немцами, мы хотим сотрудничать с немцами, мы и сейчас сотрудничаем с немцами, мы и будем с вами сотрудничать, и только в сотрудничестве с Германией мы видим будущее Украины — это не какая-то конъюнктурная вещь, а мы очень-очень хотим с вами сотрудничать». Итак, проблемой Бандеры было то, что он хотел стать украинским Павеличем, а ему не давали. Украинским националистам не было позволено то же, что хорватским. Будь это им позволено, реабилитировать Бандеру у нас было бы несравненно сложнее. Но соломинку, за которую хватаются те, кто хочет представить ОУН третьей силой, фактически бросили националистам сначала Сталин, потом Гитлер. Так, если бы СССР не вступил в 1939 г. в Западную Украину и Белоруссию, то Германия могла бы дать оуновцам возможность создать марионеточный режим в Галичине и на Волыни. Ведь осенью 1939-го у Гитлера еще не было такого головокружения от успехов, как полтора года спустя. Но летом 1941-го фюрер считал, что можно требовать от украинских коллаборантов умеренности в амбициях. Да, в истории Второй мировой войны были примеры вооруженных столкновений армий держав-победителей с антифашистскими партизанскими движениями. Так было у Советского Союза с польской Армией Крайовой (АК), а у англичан — с греческим ЭЛАС. Однако нельзя приравнивать эти события к боям советских войск с ОУН-УПА. Ведь ни АК, ни ЭЛАС не сотрудничали с нацистами. (Кстати, в ходе войны нацисты нигде не сотрудничали с левыми партизанами, что подрывает популярный тезис о близости нацизма и коммунизма.) Не пыталась УПА и отбивать у немцев украинские города, чтобы встретить там Красную армию как независимая, но союзная с ней сила, как делала АК в Вильнюсе, Львове и Варшаве. А в весьма мрачной истории сербских четников, немало из которых окончили боевой путь рядом с СС «Галичина» и на той же стороне фронта, есть все же такой славный эпизод, как спасение более чем 500 американских летчиков, сбитых над Югославией, которых они затем помогли переправить через линию фронта во второй половине 1944-го. Подобным содействием союзникам, пусть хотя бы во много меньших масштабах, УПА похвастать не может. Таким образом, если сравнивать УПА с другими некоммунистическими партизанскими движениями, то в степени сотрудничества с нацистами она уступает лишь Балли Комбетар, чьи представители в 1943—1944 гг. занимали посты в марионеточных органах власти, созданных немецкими оккупантами. Однако все же такое вхождение во власть было результатом эволюции этой организации, а не ее изначальной целью. Идейная эволюция или показная фикция? Очевидно, что в ходе войны четники и Балли Комбетар развивались негативно — от сопротивления к коллаборационизму. Что же касается украинских националистов, то нам в последние годы пытаются доказать, что их эволюция была позитивной: от тоталитарного национализма — к демократическому национальному движению. При этом ссылаются на III Большой сбор ОУН (21—25 августа 1943 г.), а главное — на создание в июле 1944-го УГВР (Українська головна визвольна рада) как высшего органа политического руководства, который включал в себя и представителей Восточной Украины, и нечленов ОУН (на съезде оуновцы были даже в формальном меньшинстве, а представители Западной Украины составляли лишь 60% делегатов). Основные документы обоих форумов действительно внешне были несколько демократичнее довоенных программных положений украинских националистов. Однако ведь никто не пытается всерьез говорить о демократической эволюции фашистского режима Хорватии (хотя усташи в послевоенной эмиграции именовали себя приверженцами демократии) на том основании, что 3 мая 1945 г. он отменил введенные в 1941-м расовые законы. Ясно, что такой документ принимался исключительно для того, чтобы улучшить себе имидж у США и Великобритании в расчете на то, что в будущем конфликте с СССР и его союзниками западные державы не побрезгуют пособниками нацистов. Да, и III Большой сбор ОУН, и создание УГВР произошли задолго до падения Берлина. Но исход войны тогда уже был предопределен. В августе 1943-го завершилась Курская битва, и западные союзники СССР высадились в Европе, выведя из войны главного германского союзника — Италию. А учредительный съезд УГВР закончился через два дня после начала Львовско-Сандомирской наступательной операции Красной армии, в ходе которой вскоре была очищена от немцев вся присоединенная к СССР в 1939 г. территория Западной Украины. Разумеется, можно говорить, что в этих случаях бандеровцы оказались дальновиднее хорватских усташей, но это единственное их достоинство. Истинным критерием их деятельности любой политической организации являются не ее программные лозунги, а практика. Так, после III Большого сбора ОУН практика массовых убийств польского населения была перенесена с Волыни в Галичину. А в конце 1944-го, уже после «единения» Востока и Запада на учредительном съезде УГВР, референт службы безопасности ОУН на Волыни Богдан Козак — Смок распорядился ликвидировать как вражескую агентуру бойцов УПА восточноукраинского происхождения. Еще раньше командир УПА-Север Дмитрий Клячкивский отдал приказ уничтожить всех русских бойцов УПА. Этот факт приводится и в недавних изданиях Института истории НАН**. ______________________________________________________ **Вєдєнєєв Д. Внутрішній терор в УПА та підпіллі Організації українських націоналістів в 1944—1950 рр. // Проблеми історії України: факти, судження, пошуки. — К.: Інститут історії України НАНУ, 2002. — № 7. — C. 421—429. Наконец, в официальной версии истории, коллективной монографии «Організація українських націоналістів і Українська повстанська армія» (К.: Наук. думка, 2005), созданной рабочей группой историков при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН-УПА признается, что сам Бандера и его ближайшие сподвижники считали сделанные в 1943-м «программные уступки в пользу демократии и мировоззренческого плюрализма прежде всего тактическим шагом, который не касается базовых принципов национализма». То есть эти лозунги были не более чем способом сделать движение более привлекательными для внешнего мира, не меняя ни его сущности, ни целей. В итоге именно такая линия и возобладала в ОУН(б), и в дальнейшем организация, как констатируется в монографии, идеологически не развивалась, сохраняя постулаты, сформулированные в 1930-е годы, а русофобскую риторику даже усиливая. Таким образом, позитивная эволюция ОУН была куда менее значимой, чем у руководства итальянских фашистов, которое в 1943-м сняло Муссолини, распустило партию и разорвало союз с Гитлером. Или чем у румынского короля Михая, который в 1944-м сыграл ключевую роль в свержении режима Антонеску. Разумеется, эти действия были тоже предприняты под давлением обстоятельств, однако они реально повлияли на ход исторических событий, тогда как показная идейная эволюция украинских националистов была изначально призвана влиять лишь на их восприятие со стороны. Волынская резня на фоне колониальных войн и этнических чисток Упомянутый ранее Александр Мотыль утверждает: «Украинско-польское насилие на Волыни, независимо от того, считать ли его этнической чисткой или межэтнической борьбой, напоминает не организованное государством уничтожение этнических групп нацистской Германией, усташеской Хорватией или вишистской Францией, а этническое насилие алжирцев против французских колонистов, ирландских националистов против британцев, палестинских националистов против израильтян, еврейских националистов против палестинцев. Во всех этих случаях националисты атаковали и убивали членов той нации, которая имела политическую власть или контролировала спорную территорию. Их методы, возможно, отвратительны — хотя отнюдь не обязательно более отвратительны, чем ужасы войн, порожденных государствами, — однако эти методы не являются действиями фашистских палачей, лишенными какой-либо стратегической рациональности». Данная цитата взята из статьи, написанной в порядке отклика на резолюцию Европарламента, критикующую героизацию Бандеры. Один из главных политтехнологов Юлии Тимошенко Алексей Гарань расценил ее как «прекрасный сбалансированный аналитический материал». Однако ложь автора бросается в глаза. Так, в 1943 году поляки не имели на Волыни ни власти, ни контроля, по численности населения они в 4—5 раз уступали украинцам, тогда как УПА, имея заметный перевес над АК, в условиях благожелательного нейтралитета немцев фактически контролировала сельскую часть региона. Поэтому и число ее жертв оказалось несравненно больше, чем в случаях с алжирцами или палестинцами. И противопоставлять действия УПА «стратегически нерациональным» актам фашистских палачей нельзя. Конечно, среди нацистов были патологические садисты. Но геноцидной политике Гитлера при желании легко найти стратегически рациональное обоснование: ведь евреи уничтожались не за цвет глаз и волос, а поскольку этот народ рассматривался как проводник коммунизма. Можно считать это умозаключение ложным, но нацистское руководство верило в него всерьез. И в истории много действий, отнюдь не только кровавых, основывались на ложных умозаключениях. И в части порожденных государствами войн сравнение Мотыля явно хромает. Ибо далеко не всякие войны сопровождались такими ужасами, как резня на Волыни. Для межгосударственных войн, по крайней мере в Европе, они явно нетипичны. Этого не найдешь ни в наполеоновских войнах, ни в других европейских конфликтах ХIХ в. Да, разумеется, во всех войнах гибли и мирные жители, но их гибель чаще всего была не целью командования воюющих сторон, а побочным результатом военных действий — следствием неточности стрельбы и терпимости командиров к мародерству подчиненных. Уничтожение мирного населения как элемент стратегии появилось с развитием военной авиации. Однако и здесь сравнивать надо с осторожностью. Да, Хиросима и бомбардировки Дрездена и Токио ужасны, однако они не имели целью изгнать немцев из Германии и японцев из Японии. А творящим смерть авиаторам не приходилось видеть лица и тела своих жертв. Поэтому жестокости, подобные волынским, корректно сравнивать только с теми конфликтами, где творящая убийства сторона не считала себя связанной законами и обычаями войны, поскольку воспринимала конфликт как борьбу с людьми другого сорта. Здесь приходят на память и герцог Альба в Нидерландах, и Кромвель в Ирландии, и подавление турками сербских и болгарских восстаний, и многочисленные колониальные войны европейских держав. Однако надо заметить, что большинство колониальных войн при всей их отвратительной жестокости не носили характера этнических чисток. Да, зачастую в порядке назидания восставшим массово убивали и мирных туземцев. Однако весьма редко ставилась задача уничтожить или полностью изгнать с определенной территории определенный народ. Такое бывало в основном в войнах с аборигенами в США, Австралии и Аргентине, где климат благоприятствует массовой европейской колонизации. Ни в Африке, ни в Южной Азии, ни на большинстве территорий Латинской Америки подобного не было. Таким образом, резня, устроенная УПА, невыгодно смотрится даже на фоне колониальных войн. Если же брать Вторую мировую, то в этот период было немало этнических чисток, которые проводили и победители, и побежденные. Тот же холокост или уничтожение сербов в Хорватии, бесспорно, более масштабны, чем террор УПА. Чистки же, проводимые победителями, касались народов, на представителей которых старались опираться нацисты и их союзники, и, как правило, имели форму депортаций, организованных государством, а не массовых убийств — так выселяли немцев из Чехословакии и Польши, переселяли в Казахстан и Сибирь ряд народов СССР. Убийствами сопровождалось лишь частичное изгнание итальянцев и венгров из Югославии. Однако если УПА ставило целью полную ликвидацию польского присутствия к востоку от Сяна, то в случае с Югославией речь шла лишь о возмездии пособникам оккупантов. Правда, югославская власть считала целесообразным сокращение числа итальянцев и венгров в стране, а потому смотрела сквозь пальцы на эксцессы партизан против мирного населения. Вопреки распространенным представлениям, этнические чистки, проведенные победителями Второй мировой, не ограничиваются странами советского блока. Более того, первая такая чистка за пределами СССР произошла в Греции, причем по инициативе английских представителей при ЭДЕС. В 1944-м греческими правыми партизанами были полностью изгнаны из страны чамы-мусульмане***. Однако если сравнивать эти события с Волынской резней, то масштаб кровопролития окажется меньше и в абсолютном, и в относительном выражении. Тогда погибли примерно 3 тыс. чамов, около 10% их общей численности, в то время как жертвами террора УПА на Волыни стали порядка 50 тыс. поляков, более четверти здешнего польского населения. _________________________________________________________ *** Чамы — эническая группа албанцев, исторически жившая в регионе Эпир. Большинство чамов — мусульмане, остальные — православные (последних изгнание не коснулось). В 1994-м парламент Албании постановил ежегодно 27 июня отмечать «день греческого шовинистского геноцида против албанцев в Чамерии». Итак, по кровопролитности этнических чисток УПА, безусловно, уступает нацистскому и пронацистским режимам, однако явно превзошла как все прочие партизанские движения (независимо от их направленности), так и все государства-победители. Бандера и прибалтийские эсэсовцы. Есть ли у ЕС двойные стандарты? Критика героизации Бандеры со стороны Европарламента порой вызывает упреки в адрес европейцев и со стороны тех, кто не питает никаких симпатий к делу ОУН-УПА. Дескать, Бандера, разумеется, не герой, но двойные стандарты налицо: ведь в Прибалтике ежегодно ветераны-эсэсовцы маршируют — и никакого осуждения. Разумеется, не стоит отрицать, что пункт о Бандере в резолюции по украинским делам появился под заметным польским влиянием. А если бы жертвами ОУН-УПА были не граждане страны, входящей в ЕС, мог бы Европарламент промолчать? Допустимо предполагать, что мог бы, но быть уверенным в этом нельзя. И углубляться в подобные размышления нет смысла: в истории произошло то, что произошло. А сравнение с прибалтийскими эсэсовцами, хотя и эффектное внешне, представляется не вполне корректным. Да, их ветераны маршируют, пользуясь свободой уличных шествий и демонстраций. Эта свобода понимается своеобразно — в Голландии, Бельгии, Франции и других странах эсэсовские ветераны не устраивают таких парадов. Но, с другой стороны, организаторы эсэсовских дивизий в Прибалтике ни прижизненных, ни посмертных наград от своих государств не получали. Высшей формой чествования подобных деятелей стало финансирование правительством Эстонии перезахоронения последнего командира эстонской дивизии СС Альфонса Ребане в 1999-м. Конечно, если эсэсовцев с оккупированных территорий можно считать пособниками фашистов, то Бандера с учетом некоторого своеобразия его позиции тянет на полупособника (или пособника на две трети). Однако разве официальная героизация полупособника не может выглядеть более опасной, чем скромные на фоне звезды Героя знаки внимания истинным пособникам? Если ответить на этот вопрос утвердительно, то не стоит обвинять Европарламент в двойных стандартах. СС «Галичина» и СС «Ханджар»: кто хуже? Теперь собственно об эсэсовцах из «Галичины», которых практически все сторонники УПА также зачисляют в борцы за независимость. Например, поэт Виктор Неборак на днях написал в УП: «Мій дід воював у Червоній армії, а мій дядько Володимир, старший брат матері, був в УПА і загинув там. Мій інший дядько Роман був у дивізії «Галичина», він загинув під Бродами. Вони всі боролися за те, щоб Україна була звільнена від окупантів, щоб вона не була колонією». А если присмотреться, то дивизия СС «Галичина» имеет немало негативных отличий от других эсэсовских подразделений из Восточной Европы. Обе латышские и эстонская дивизии СС комплектовались по мобилизации; при формировании венгерских (созданных под конец войны) в основном сочетали мобилизацию новобранцев с переводом военнослужащих венгерской армии. В СС «Галичина» оккупанты только приглашали, но не гнали насильно. Она, как и западноевропейские дивизии, комплектовалась лишь добровольцами. Причем в отличие от Западной Европы количество желающих (более 80 тыс.) многократно превысило число «вакансий» (около 13 тыс.). Боснийская эсэсовская дивизия «Ханджар» комплектовалась также добровольцами, но здесь энтузиазма не наблюдалось. Если униатская церковь в Галичине содействовала созданию подобной дивизии, то мусульманское духовенство в Боснии противилось. С началом оккупации оно вынесло три фетвы, осуждающие уничтожение сербов и евреев. Чтобы переубедить мулл и улучшить набор в дивизию, немцам пришлось пригласить иерусалимского муфтия Хадж-Амина аль-Хусейни. В сентябре 1943 г. в тренировочном лагере во французском городке Вильфранш-де-Руэрг «Ханджар» отметился единственным в истории СС антинацистским мятежом. В дальнейшем многие его солдаты переходили к югославским партизанам или дезертировали, в итоге в конце 1944-го дивизия уже состояла наполовину из немцев. «Галичина» этим похвалиться не может — в ней все время преобладал галицко-украинский компонент. Албанская дивизия СС «Скандербег» по сравнению с «Галичиной» также была куда менее надежной для своих создателей: из-за массового дезертирства с оружием в руках гитлеровцам пришлось разоружить два ее батальона и арестовать ряд офицеров. В боевом пути дивизии «Галичина», которой осенью 1944-го позволили именоваться не галицкой, а украинской, подобных прецедентов не было. Борцы за независимость: герои и (или) бандиты Александр Мотыль, обосновывая правомерность героизации Бандеры, говорит, что все национально-освободительные движения — «в Украине, Хорватии, Вьетнаме, Алжире, Ирландии, Испании, Израиле или Палестине» — использовали насилие и терроризм. И поэтому ЕС не должен здесь вмешиваться во внутриукраинские дела. Ведь, дескать, налицо двойные стандарты: немало сомнительных личностей, в частности прославившиеся как террористы Арафат и Бегин, получали Нобелевскую премию мира, а «много национально сознательных украинцев, составляющих основу украинского гражданского общества и демократического движения, не желают, чтобы их поучали по поводу их взглядов на своих героев». И действительно, двойные стандарты у Евросоюза налицо. Только не в том виде, в каком хочет представить Мотыль. Израиль, Алжир, Палестину никто не рассматривает как теоретических членов ЕС, а потому их героями особо не интересуются. С европейскими странами дело другое. К примеру, баскская ЭТА всегда считалась в ЕС террористической организацией, к другим же движениям народов Испании Евросоюз относился иначе, поскольку они не прибегали к насилию. Так же, как ЭТА, воспринималась Евросоюзом ИРА с ее террористической борьбой за отделение Северной Ирландии от Великобритании. Что же касается создания Ирландской республики в начале ХХ в., то во-первых, по сравнению с деятельностью Бандеры эти события куда больше принадлежат прошлому, во-вторых, терроризм играл в том процессе небольшую роль, а о терроре против гражданского населения можно говорить лишь как об эпизодах, но не как о сознательной тактике ирландских националистов. В самом кровопролитном британско-ирландском конфликте — войне за независимость Ирландии 1919—1921 гг. — с обеих сторон погибло в общей сложности около 2000 человек, в том числе 750 гражданских лиц, в Пасхальном восстании 1916 г. — около 500 человек, из них половина гражданских. При этом жертв среди гражданского населения в обоих случаях было больше с ирландской стороны. Эти цифры не идут ни в какое сравнение со статистикой бандеровского террора. С Хорватией же Европа повела себя куда резче, чем с Украиной, поскольку эта страна — кандидат в члены ЕС. Так, Евросоюз требовал выдать Гаагскому трибуналу фактического командующего хорватской армией в войне 1991—1995 гг. — ее начштаба генерала армии Янко Бобетко, и только его смерть сняла проблему. А командовавший захватом Сербской Крайны в 1995-м генерал-полковник Анте Готовина в 2005-м был арестован (в знак протеста против этого более 50 тыс. хорватов вышли на демонстрацию; согласно соцопросам, более 60% жителей страны считали его невиновным) и передан этому трибуналу. Суд над ним продолжается, хотя отношение к этому процессу в Хорватии куда более негативное, чем к дегероизации Бандеры на Украине. Вопреки утверждению Мотыля, современная независимая Хорватия возникла без насилия и терроризма. Война последовала уже после обретения независимости — в результате отсутствия взаимопонимания и с местными сербами, и с Белградом. Она отмечена массовыми жертвами среди гражданского населения, но все же выглядит менее ужасной, чем бандеровский террор, в частности Волынская резня, заметно уступая ему и по числу жертв и по масштабам жестокостей. Возможно, правда, что господин Мотыль имеет в виду более давние события хорватской истории, когда в 20—30-е годы прошлого века местные фашисты, усташи, действительно боролись за независимое государство путем террора и насилия, а добившись этого в 1941 г. при поддержке Гитлера, уничтожили более полумиллиона сербов. Однако Европе нет смысла беспокоиться из-за героизации этого режима, поскольку Хорватия в своей Конституции отказала ему в праве считаться этапом в становлении суверенитета страны, о чем уже писали «2000» («Конституция как прививка от национализма», № 26 (372), 29.06—5.07.07). Но если считать, что украинцы — не европейцы и куда ближе к алжирцам и палестинцам, чем к хорватам, тогда Европарламент в случае с Бандерой действительно надо обвинять в двойных стандартах. Однако сравнивать Бандеру и героев-террористов из стран третьего мира, несмотря на сходство методов, все равно некорректно. Во-первых, одно дело — просто национально-освободительное движение с террористическим уклоном, а другое — когда оно пытается опираться на самый чудовищный в истории человечества режим, каким являлся нацизм. Во-вторых, сходство методов все же менее значимо, чем отношение к историческим личностям в их странах. В некоторых случаях речь идет о ситуациях, когда новые государства создавались с именами героев (по другой версии — бандитов и террористов) на устах народа и независимость лишь завершала канонизацию этих персон. У нас же всему народу решением власти пытались навязать героя. Разумеется, для части населения Украины, впрочем, не слишком большой, Бандера был героем всегда. Однако независимость страны была достигнута не его методами, без его лозунгов, без его политической силы и даже без публичных упоминаний о нем теми, кто за эту независимость громче всех агитировал. Конечно, среди этих агитаторов были искренние почитатели Бандеры, но они почитали его на кухнях, понимая, что публичные славословия только повредят независимости. Однако ни в одной стране не удавалось заставить народ признать кого-либо героем постфактум, по указанию свыше, как пытался сделать Ющенко с Бандерой. Ибо реальная канонизация начинается снизу, из народных глубин, и происходит либо еще при жизни человека, либо сразу после его смерти, как, например, было на Украине с Тарасом Шевченко. Алексей ПОПОВ Данная статья вышла в выпуске газеты "2000" №17 (508) 30 апреля - 6 мая 2010 г. http://2000.net.ua/2000/svoboda-slova/pamjat/66483
Ответов - 0
полная версия страницы